Лeo Бoкeрия — oдин с сaмыx извeстныx и титулoвaнныx кaрдиoxирургoв Рoссии. Oн 25 лeт вoзглaвлял Нaциoнaльный мeдицинский исслeдoвaтeльский цeнтр сeрдeчнo-сoсудистoй xирургии им. A.Н. Бaкулeвa. Сeйчaс прoслaвлeннoму врaчу, спaсшeму тысячи жизнeй, 80 лeт. Нo, нeсмoтря нa прeклoнный вoзрaст и пaндeмию кoрoнaвирусa, oн прoдoлжaeт oпeрирoвaть. В рaзгoвoрe с RT Лeo Бoкeрия рaсскaзaл o свoём прoфeссиoнaльнoм пути и oб интeрeсныx этaпax бoлee чeм пoлувeкoвoй кaрьeры.
— Лeo Aнтoнoвич, вам прoшли в мeдицинe кoлoссaльный траектория. Пoчeму вы рeшили стaть врaчoм?
— Мaмa в 38 лeт oстaлaсь вдoвoй, нaс былo трoe, я сaмый млaдший. В шкoлe был круглым oтличникoм, нo пoнимaния тoгo, кудa я пoйду прочитывать, у мeня нe былo. Стaршaя сeстрa зaкaнчивaлa мeдицинский альма-матер и oчeнь xoтeлa, чтoбы я тoжe стaл врaчoм, и нeпрeмeннo xирургoм. Всe рoдитeли в Грузии и тoгдa, и сeйчaс мeчтaют, чтoбы иx дeти стaли врaчaми, пoэтoму тoжe рeшил пoпрoбoвaть. Пeрвый рaз нe пoступил, пoшёл рaбoтaть нa стрoитeльствo чaeрaзвeсoчнoй фaбрики. Нa слeдующий гoд пoexaл в Мoскву и пoступил в 1-й Мoскoвский мeдицинский установление имeни Сeчeнoвa, с кoтoрым в итoгe oкaзaлaсь связaнa весь мoя жизнь.
— A пoчeму вам выбрaли кaрдиoxирургию?
— Нa чeтвёртoм курсe кaк-тo встрeтились с oднoкурсникoм Бoрeй Гeльфaндoм, будущим aкaдeмикoм. Oн был стaрoстoй кружкa нa кaфeдрe oпeрaтивнoй xирургии и тoпoгрaфичeскoй aнaтoмии и рeшил пeрeйти в другoй нaучный кружoк. Eгo сoглaсились oтпустить, eсли oн привeдёт зaмeну. И вoт oн встрeчaeт мeня и гoвoрит: «A чтo твоя милость нe зaнимaeшься нaучнoй рaбoтoй? Вoт наша сестра дeлaeм экспeримeнты нa сoбaкax: oстaнaвливaeм сeрдцe, дeлaeм прoбныe oпeрaции, а позднее снова сердце заводим». Тут-то все эксперименты делались получай собаках. Меня, извес, это безумно заинтересовало, и в итоге я заменил Борю в кружке. Сие была кафедра оперативной хирургии и топографической анатомии, которой руководил управитель института академик Волдюха Васильевич Кованов.
— Сие и стало для вам судьбоносным моментом?
— Ну да, сразу после окончания института меня распределили в аспирантуру, идеже я продолжал своё поиски по новому методу защиты организма около остановке кровообращения — гипербарической оксигенации. Нате защите диссертации одним изо оппонентов был Влад Иванович Бураковский, тот или другой за год раньше этого стал директором Института неподдельно-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева. Спирт совместно с ещё одним учеником Владимира Васильевича Кованова Борисом Алексеевичем Константиновым делать за скольких раз открыл у себя отпиливание для детей по трёх лет с пороками сердцами, аналогов которому в так время ещё нигде мало-: неграмотный было. Смертность через пороков сердца в этом возрасте была беспримерно высокая.
Бураковский понял, чего метод, который я предлагал, может поделаться спасением для детей с врождёнными пороками синего вроде, у которых губки фиолетовые, пальчики с синюхой. Кабы их оперировать в барооперационной (специальная операционная с повышенным давлением кислорода. — RT), около повышенным давлением, органоген у них нормализуется, и они смогут перетащить операцию. А после вмешательства у них ранее всё, как у нормальных детей. Прочитав диссертацию, спирт мне позвонил самоуправно и предложил сразу в дальнейшем аспирантуры перейти держи работу в его альма-матер. Для меня сие была большая ликование, ведь мы до сих пор хотели после теоретической кафедры горбить спину хирургами в практической медицине.
— В качестве кого прошёл этот метаморфоза у вас?
— В 1968 году, затем успешной защиты кандидатской диссертации, я стал сотрудником института. Только оперировать мне потом давали очень раз. И я собирался уходить с института, о чём не раз и не два говорил директору. И тут-то Бураковский сказал: «Найди единаче какую-то новую тему, я тебе открою участок — и оперируй сколько стоит хочешь». Приближенно я снова засел в медицинской библиотеке и есть тему: жизнеугрожающие тахиаритмии.
Сие когда по разным причинам штаб начинает сокращаться с частотой 150—250 ударов в не уходите. В то время долее) (того в двух клиниках в мире с хорошим эффектом оперировали больных с таким недугом: бесцельно называемые наджелудочковые тахикардии практиковали в медицинском центре Дюкского университета в США, а желудочковые тахикардии — в клинике Питие-Сальпетриер в Париже. Вовчик Иванович Бураковский оценил перспективность проблемы. Демарш в том, что тахикардии, за вычетом высокой самостоятельной значимости, много раз осложняют течение пороков сердца. Воеже заняться совершенно новой проблемой, нуждаться было оценить ситуацию получи месте. Бураковский поехал к министру здравоохранения, великому хирургу Борису Васильевичу Петровскому с просьбой послать меня в командировку в США. В ноябре 1979 лета я побывал в Дюкском центре в Дареме (южная каролина Северная Каролина. — RT), а в июне 1980 возраст — в клинике Прием-Сальпетриер в Париже. Обе командировки проходили в рамках межгосударственных соглашений до медицине, эффективно действовавших вплоть до 1989 года. В качестве кого всегда бывает в начале пути, такие операции после в основном делались уже в эксперименте на собаках. В клинике было проведено точно несколько операций людям.
Известно, коллеги не думали, отчего мы быстро освоим сии сложные электрофизиологические методики. Хотя всё получилось, и сейчас в 1980-м операции были поставлены держи поток, а в 1986 году следовать работу по хирургическому лечению жизнеугрожающих тахиаритмий автор этих строк получили Государственную премию Советы.
На этот тайм в Центре им. А.Н. Бакулева сделано был самый большущий опыт лечения всех видов жизнеугрожающих аритмий, в фолиант числе при сочетании их с пороками сердца у взрослых и детей, а у меня самый большущий личный опыт в мире — паче 2500 операций.
Подальше мы создали одну крош отделений по этому направлению. Инновационный пожертвование нашего коллектива в практическую медицину признан изумительный всём мире. Особенно то обстоятельство, в чем дело? жизнеугрожающие аритмии сопровождают что ни придется заболевание сердца, и дало ми возможность оперировать самую разнообразную патологию сего органа.
В сентябре 1994 лета директор института, знаменитый кардиохирург Владимир Иванович Бураковский ушёл с жизни. До сего он долго болел и понимал, будто будет лучше, неравно он сам предложит замену. У него было три заместителя. Бураковский написал сопр Ельцину с просьбой послужить подспорьем мою кандидатуру и передал его Евгению Максимовичу Примакову.
— Отсюда поподробней, что он однозначно ему написал?
— Примаков, передававший эпистола через Сергея Александровича Филатова президенту, показал ми это послание немного погодя того, как его посмотрел Ельцин. Оно начиналось си: «Глубокоуважаемый Борюха Николаевич! Вы, якобы русский человек, задним числом моей смерти должны нарядить директором центра Лео Бокерию». А подальше было написано ради меня. Ответ Бориса Николаевича, со слов Женя Максимовича, был разэтакий: «Я Бокерию отнюдь не знаю, но, если нет хочет Владимир Иванович, в таком случае я не возражаю».
В честь какого праздника Бураковский остановился нате моей кандидатуре, я никак не знаю. Возможно, потому что что на оный момент я был единственным действительным членом Академии медицинских наук в коллективе. Во (избежание меня, как и исполнение) всех в институте, преждевременный уход из жизни Владимира Ивановича Бураковского был невосполнимой утратой.
Затем мы достроили правительство на Рублёвском шоссейная дорога, и друг Бураковского,позднее глава правительства академик Примаков, своими силами открыл институт имени своего друга — НИИ кардиохирургии им. В.И. Бураковского, Вотан их двух институтов Центра участливо-сосудистой хирургии им. А.Н. Бакулева.
И стали автор этих строк самой большой клиникой в мире до объёмам операций получи и распишись открытом сердце. Каждый год в центре выполняется паче 5 тыс. операций возьми открытом сердце. И с них более 2,5 тыс. — дети.
Надеюсь, что тяжба будет продолжаться. И сие станет самым лучшим наслышан памяти нашим великим учителям — Бакулеву и Бураковскому.
— В тот же миг очень большой надобность на ностальгию в соответствии с 1990-м. Давайте вспомним историю о книга, как вся территория узнала, что такое аортокоронарное шунтирование. Набор идёт об операции получи сердце Борису Ельцину в ноябре 1996 годы. Та история разуме не обошла окольным путем вас.
— Анемия Бориса Николаевича совпала до времени с первой международной конференцией соответственно истории сердечно-сосудистой хирургии, которая проходила 25—26 сентября 1996 лета. Хотелось увековечить парамнезия Владимира Ивановича Бураковского с участием самых выдающихся учёных, воеже они выступили с докладами. В их числе был и Майкл Дебейки. Я еду в воздушный причал, чтобы встретить Дебейки, а его перевелся. Оказалось, что его торчмя у трапа самолёта встретил отечественный главный кардиолог Евгеха Иванович Чазов и ранее увёз на какую-так консультацию. А доктора Дебейки важно знали, потому почто он у нас но в институте на Ленинском проспекте оперировал Мстислава Всеволодовича Келдыша — президента Академии наук Страна советов.
— Вы сделано были с ним знакомы?
— Несомненно. Тогда на конференцию в какой-нибудь месяц из США приехали семь выдающихся кардиохирургов, в фолиант числе Майкл Дебейки. Равно как среди гостей был, (пред)положим, Уолтон Лиллехай, который-нибудь наравне с Джоном Кирклином после сей день ходят слухи отцом-основателем от всего сердца-сосудистой хирургии. Вечере того же дня вдовонька Бураковского собрала гостей у себя у себя. Дебейки сказал в ту пору, комментируя консилиум: «Разве бы мне, когда-когда я увидел Ельцина, маловыгодный сказали, что спирт больной человек, я бы сроду не подумал об этом».
Только коронарография у президента, за его словам, была ахти плохая, надо было резать.
— Известно, сиречь происходил выбор хирурга?
— Слышал, что же обсуждались три кандидатуры. Моим мнением интересовались, и я сказал, словно лучше позвать иностранного специалиста, затем чтоб потом, в случае неблагоприятного исхода, невыгодный прокляли врача, какой будет оперировать.
Однако в итоге оперировать доверили Ренату Сулеймановичу Акчурину. До сих пор прошло успешно, и Борюля Николаевич ещё изрядно лет продолжал трудиться. Через три возраст после операции дьявол вручал мне награда, и, как я помню, выглядел спасибо.
— Какова в итоге была ролька Дебейки?
— Изумительный время операции, с его слов, некто находился в соседней комнате и наблюдал после всем на мониторе. Подобно ((тому) как) говорится, на всевозможный случай.
— Вам оперируете детей. Неоднократно тех, которым в некоторой степени дней от роду. Что у нас решён задание с детской трансплантацией? Почасту это единственный вероятие на спасение.
— У нас детьми считаются перед 18 лет. После-моему, был трагедия, когда 12- другими словами 13-летнему ребёнку пересадили ретивое взрослого. Это невыгодный указано особо в специальной литературе.
Рак головы в том, что в 1992 году, часом прописывали правила констатации смерти головного мозга, в числе составителей, до какой степени я знаю, не было кардиохирургов.
В трансплантологии, как будто бы ни говорилось, безвыездно-таки главное — сие пересадка сердца, из-за этого что все прочие органы более терпимы к отсутствию кислорода. И долгие годы нам нисколько не удавалось наделать в этом отношении. Невзирая на то что же был даже такого порядка период, когда я мальчику пересадил неправдашный желудочек сердца почти гарантию того, по какой причине через три-хорошо месяца мы сможем ему свершить трансплантацию всего сердца. И сераскир сказала тогда, что такое? вот-вот разрешат поступать детскую трансплантацию. В итоге малограмотный разрешили, и этому ребёнку пришлось содеять трансплантацию сердца в другой породы стране. Для сего был выделен специально предназначенный самолёт со во всех отношениях, что необходимо. К счастью, всё-таки обошлось.
— В таком случае есть только Вотан шанс — процесс за рубежом?
— Неотлагательно за границей совершенный запрет на пересадку сердца иностранцам. Потому как что своим гражданам повсеместно не хватает донорских органов, в том числе США, Германию, Испанию, Италию и прочие.
Тому мальчику, которого оперировали в Италии, пересадили очаг ребёнка, который попал в тяжёлое Происшествие, находясь в машине с родителями. Никаких шансов уберечь ребёнка не было, да сердце хорошо функционировало. И когда-нибудь маме-итальянке сказали, что-нибудь есть ребёнок, тот или другой очень нуждается в машина её малыша, и как будто её дитя продолжит долголетие таким образом, симпатия дала согласие получай забор сердца своего ребёнка. А оный мальчик — выше- соотечественник, с пересаженным сердцем живёт на этом месте, в России, растёт.
Что по, чтобы общество согласилось с сим.
— Но, за вычетом морально-этического аспекта, лакомиться ведь и опасность криминализации. Видать, ещё этого боятся, особенно в отношении детей?
— Несть. Такие операции позволено делать в России в безмерно небольшом числе клиник. Вслед за тем настолько всё хрустально, в процессе участвует такое часть людей, что вне утечки информации позднее никак не (вскочить. Я много раз с сим сталкивался. И вопросы с первог уходили. Привозят человека. Долгом) в приёмном отделении осматривают и ставят диагноз. Шабаш задокументировано. Есть явные признаки церебральный смерти, несовместимой с жизнью. Потом собирается консилиум, тот или другой принимает решение. Дальше это согласовывается с родственниками. Иначе) будет то родственников невозможно диагностировать, это согласовывается с надзорными органами.
Немного погодя этого составляется запись и изымаются органы: штаб, печень, почки, дыхалка. То есть совместно оживают три-цифра человека, а то и число. Забор органов дозволительно делать только в конкретных больницах, идеже имеется полное стенд, где работает заслуженный штат. Так в чем дело? истории про «чёрных трансплантологов» — сие всё выдумки.
Сие как раз во (избежание того, чтобы затягивать развитие нашей медицины.
— Ваша сестра работаете, несмотря в бушующий в Москве коронавирус. Мало-: неграмотный можете самоизолироваться, эдак как должны резать?
— Конечно. Непритворно-сосудистые заболевания у нас в стране уносят что ни год 56,4% от общего числа умерших. Сие сотни тысяч персона.
Никто не отменил разрыв сердца миокарда, острые приступы у новорождённых, которые требуют экстренной операции.
Убирать неотложные плановые операции у больных с двумя-тремя поражёнными клапанами.
— Мимоходом, после ухода с поста директора Центра им. А.Н. Бакулева в конце прошлого возраст вы стали его президентом. Какие у вы обязанности?
— Во-первых, и это самое становой хребет, — я продолжаю изготовлять по несколько операций в нона. Как уходил в 07:45 в операционную, в такой мере и ухожу. Сегодня течение больных резко уменьшился, ввиду этого сейчас у меня в частности по две операции в журфикс. Много лет обратно я создал отделение, которое делает 850 операций в время на остановленном центр. Это больше, нежели любая другая федеральная больница в Москве.
У меня появилось чище возможностей делать обходы в отделении, ударяться аспирантами, ординаторами. А с точки зрения реальных административных функций, да, у президента по факту их в отлучке. Вопрос моей отставки раз такое дело решился по возрастному принципу.
— У вы самого покидать престарий желания не было?
— Безвыгодный было. Ещё и реализовалось сие как-то неэтично. Говорю об этом впервой. За пять дней по окончания контракта закрыли мою контрасигнатура в банке. Об этом в институте миздрюшка не знал, даже если бухгалтерия. Как по с бы я за сии три-четыре дня был в состоянии потратить 2,5 млрд рублей, которые были бери счету центра. А вслед за два дня задолго. Ant. с истечения срока — я в оный момент был в операционной — в установление пришла «красная» телеграммка из Минздрава о томище, что контракт со мной далеко не продлевается. Я прихожу изо операционной — у секретарей лупетки на мокром месте. Зашёл в комнатат, а на столе лежит буква телеграмма.
Дальше целое было совсем несложно. Приехала министр (Вера Скворцова. — RT), автор этих строк пошли с ней в зальца, где была объявлена новая кандидатура.
— Вас же ещё и общественной деятельностью занимаетесь.
— В 2003 году ми позвонил Юрий Леонидович Актау, известный кардиохирург, симпатия тогда был министром здравоохранения. Открою и экий семейный секрет: симпатия крёстный отец моих внуков-близнецов. В такой степени вот, он позвонил и сказал: «Пишущий эти строки создаём новую общественную организацию — Лигу здоровья нации. Тебе маловыгодный отвертеться: ты обязан быть президентом». Я попробовал биться, но бесполезно.
А я в таком роде человек: если после что-то взялся — ми стыдно не нафигачить, считаю это вверх своего достоинства.
Нынче Лига здоровья нации — серьёзная кордодром, где обсуждаются злободневные вопросы здоровья нации.
— Чисто я понимаю, главное устремленность там — просветительское?
— Несомненно. Проведение таких общероссийских масштабных мероприятий, ни дать ни взять ежегодные форумы «Салюс нации — основа процветания России», «10 тысяч шагов», «Гулянье с врачом». Я помню, в качестве кого прилетел в Самару и был потрясён: весь набережная была заполнена людьми, которые пришли бери «Прогулку с врачом». Концепция в том, чтобы всякий кому только не лень человек мог упереться к врачу в спокойной неформальной обстановке. В Москве пишущий эти строки проводили такую акцию в районе Крылатское. Я приходил тама раз десять, и следовать мной выстраивалась кортеж людей, которые хотели проучить мне свои вопросы.
— Ваш брат упомянули акцию «10 тысяч шагов». Вследствие того именно 10 тысяч?
— Ввиду этого что достоверно доказано, который самым эффективным методом оздоровления нации является локомоция. Не бег, далеко не прыжки, а именно ход. Американцы провели гигантское рандомизированное усвоение, где доказали, который человек, который неудовлетворительно часа в неделю гуляет, ходит, живёт держи шесть-семь планирование дольше, чем оный, кто ведёт сидячий идея жизни.
— С момента распространения коронавируса одним изо самых обсуждаемых является материя наличия или отсутствия аппаратов ИВЛ. В чем дело? представляет собой искусственная вентилирование лёгких?
— Искусственная вытяжка лёгких предполагает, что-что вы берёте наркозную трубку, вставляете её насквозь рот (в основном) аль через нос (в (высшей степени редко) в трахею и подсоединяете к аппарату искусственной вентиляции лёгких. Вводится специальное панацея, чтобы больной безвыгодный мешал дышать аппарату. Сие делается до тех пор, (сих у человека не восстанавливается реакция самостоятельного дыхания. Наболевший аппарат искусственной вентиляции больно чувствительный: по мере того чисто лёгкие усиливают свою функцию, приспособление подаёт всё поменьше и меньше вдыхаемой смеси.
И наступает не уходи, когда на двум-три секунды отключают обстановка, больного просят надышаться самостоятельно и смотрят, сможет ли некто сделать вдох. И коли всё хорошо, в таком случае его снимают с вентиляции.
Однако для того, так чтоб оставить человека рядом враче, чтобы позволительно было его и питать, и общаться с ним, автор этих строк предпочитаем ставить трубку лично в трахею. Чтобы ротовая деутероцель была открыта, с тем чтоб нос был открыт. И сие называется трахеостома.
— На десерт хотела спросить: сермяжная прав ли, что в работе вы много раз болтаете и сплетничаете с медсёстрами?
— Сие абсолютная правда, и я баснословно этим горжусь. Медсёстры у нас замечательные, потрясающие, красавицы. Они согласно восемь, иногда вдоль девять часов стоят у операционного стола. А потому я делаю в день мало-мальски операций с разными бригадами, в таком случае у меня есть такая мочь: прийти, допустим, к Алле и проговорить: «Слушай, у тебя что такое? там с Ниной сотворилось?» Она начинает чувствовать: «А что произошло?» Я замолкаю, а они начинают раздробляться своим наболевшим. Сие моя большая придумка, я считаю. Но самостоятельно я точно не звонарь.
